Неточные совпадения
Крепко обнялись мы, — она плакала, и я плакал, бричка выехала на улицу, повернула в переулок возле того самого места, где
продавали гречневики и гороховый кисель, и исчезла; я походил по двору — так что-то холодно и дурно, взошел в свою
комнату — и там будто пусто и холодно, принялся готовить урок Ивану Евдокимовичу, а сам думал — где-то теперь кибитка, проехала заставу или нет?
Там он, покуда было светло, занимался переписыванием «цветничков» (молитвенных сборников), располагая, по-видимому,
продавать их в пользу церкви, а вечером, сидя без огня, пел духовные песни, отголоски которых нередко проникали и в господские
комнаты.
И пошел одиноко поэт по бульвару… А вернувшись в свою пустую
комнату, пишет 27 августа 1833 года жене: «Скажи Вяземскому, что умер тезка его, князь Петр Долгоруков, получив какое-то наследство и не успев промотать его в Английском клубе, о чем здешнее общество весьма жалеет. В клубе не был, чуть ли я не исключен, ибо позабыл возобновить свой билет, надобно будет заплатить штраф триста рублей, а я бы весь Английский клуб готов
продать за двести рублей».
— Непременно, непременно! — прокричал на всю
комнату Лябьев. — Я
продам все, но повезу его в лучшую консерваторию в Европе.
Сперва
продали все добро из
комнат, потом хлеб, скот — и все понемногу; нет денег на вино — корову сведут, диван
продадут.
И вот Артамонов, одетый в чужое платье, обтянутый им, боясь пошевелиться, сконфуженно сидит, как во сне, у стола, среди тёплой
комнаты, в сухом, приятном полумраке; шумит никелированный самовар, чай разливает высокая, тонкая женщина, в чалме рыжеватых волос, в тёмном, широком платье. На её бледном лице хорошо светятся серые глаза; мягким голосом она очень просто и покорно, не жалуясь, рассказала о недавней смерти мужа, о том, что хочет
продать усадьбу и, переехав в город, открыть там прогимназию.
— Куда у племянника! не выдержал, — сказал весельчак, — знать, душа самого ростовщика переселилась в него: он выскакивает из рам, расхаживает по
комнате; и то, что рассказывает племянник, просто уму непонятно. Я бы принял его за сумасшедшего, если бы отчасти не испытал сам. Он его
продал какому-то собирателю картин, да и тот не вынес его и тоже кому-то сбыл с рук.
Белесова (указывает на Цыплунову). Маменька обещала мне найти по соседству с ними одну или две
комнаты, больше мне не нужно. Завтра же я велю
продать мебель и все свои лишние вещи; я возьму только цветы. Мы теперь идем смотреть новую квартиру.
Бугров (кашляет). На мое имя, только-с… Абрам Абрамыч приказал передать, что жить можете тут сколько вашей душе угодно, хоть до Рождества… Переделочки тут кое-какие будут, ну да они вам не помешают-с… А ежели что такое, и во флигель можете перебраться…
Комнат много, да и тепло-с… Он приказал еще спросить-с, не желаете ли вы
продать мне, то есть на мое имя, шахты? Шахты ваши-с, Анна Петровна… Вот не желаете ли в настоящее время
продать их? Цену хорошую дадим…
— Марье Ивановне наше наиглубочайшее! — входя в
комнату, весело молвил Марко Данилыч. — А я сегодня, матушка, на радостях: останную рыбку, целых две баржи,
продал и цену взял порядочную. Теперь еще бы полбаржи спустить с рук, совсем бы отделался и домой бы сейчас. У меня же там стройка к концу подходит… избы для работников ставлю, хозяйский глаз тут нужен беспременно. За всем самому надо присмотреть, а то народец-от у нас теплый. Чуть чего недоглядел, мигом растащут.
Долго, до самой полночи ходил он по
комнате, думал и сто раз передумывал насчет тюленя. «Ну что ж, — решил он наконец, — ну по рублю
продам, десять тысяч убытку, опричь доставки и других расходов; по восьми гривен
продам — двадцать тысяч убытку. Убиваться не из чего — не по миру же, в самом деле, пойду!.. Барышу наклад родной брат, то один, то другой на тебя поглядит… Бог даст, поправимся, а все-таки надо скорей с тюленем развязаться!..»
В первой сводчатой
комнате смазливый, улыбающийся служка, со взбитыми черными волосами,
продал ему большую просфору.
— Полноте хитрить! — громче отрезал Теркин и заходил по
комнате. — Я вас выслушал. Теперь мой черед. В ваши родственные расчеты я входить не обязан, но коли захочу — могу оказать давление на вашего брата и помочь вам получить с него если не все, то хоть часть долга… И я ставлю первым условием: этого шустрого таксатора сейчас же устранить. Он — плут, и моему лесоводу, и мне лично делает посулы и готов сейчас же вас всех
продать.
У входа во вторую продольную залу — направо — стол с продажей афиш. Билетов не
продают. В этой зале, откуда ход на хоры, стояли группы мужчин, дамы только проходили или останавливались перед зеркалом. Но в следующей
комнате, гостиной с арками, ведущей в большую залу, уже разместились дамы по левой стене, на диванах и креслах, в светлых туалетах, в цветах и полуоткрытых лифах.
Столовая обдала Тасю спертым воздухом, где можно было распознать пар чайников, волны папиросного дыма, запах котлет и пива, шедший из буфета. Налево от входа за прилавком
продавала печенье и фрукты женщина с усталым лицом, в темном платье. Поперек
комнаты шли накрытые столы. Вдоль правой и левой стены столы поменьше, без приборов, за ними уже сидело по двое, по трое. Лакеи мелькали по зале.
Николай Герасимович решился идти ночевать в гостиницу, надеясь, что с него денег за
комнату и ужин сейчас не потребуют, а на следующий день,
продав часы, он расплатится и поедет дальше.
Взорванный словом интриганка, Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтоб она заставляла его
продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в
комнату от двери, у которой она подслушивала.